Танки России

Километрах в 80 от Москвы, к северу от Дмитрова, а точнее, за железнодорожной площадкой Орудиево, справа от полотна железной дороги есть участок леса, именуемый «Танка» или «Танга». Кто-нибудь из местных жителей расскажет, что столь странное название дано этому месту потому, то там строили первый русский танк. Хотя к танкам эту машину, известную как «колесница Лебеденко», отнести трудно, интересна сама попытка решения проблемы боевой вездеходной машины за счет колес большого диаметра.

Инициатором и руководителем ее постройки был инженер Н.Н. Лебеденко, возглавлявший так называемую военно-техническую лабораторию (иногда его называют «капитаном», но носил ли он реально такое звание, неизвестно). «Лаборатория инженера Лебеденко» занималась различными заказами, в частности смогла получить заказ ГВТУ на бомбардировочные прицелы. Предлагал Лебеденко и свой метод «определения позиции стреляющего орудия», так что военному ведомству был уже знаком.

В разработке «боевой колесницы» Лебеденко принимали участие сотрудники лаборатории Б.С. Стечкин и А.А. Микулин. Это потом первый станет выдающимся ученым в области гидроаэродинамики и теплотехники, второй — знаменитым конструктором авиадвигателей. Пока будущие академики — только начинающие инженеры. Микулину иногда приписывали и идею машины, но вот как он сам вспоминал о начале работы: «Однажды меня пригласил к себе Лебеденко, запер дверь в кабинет и на ухо сказал: — Мне рекомендовал Вас профессор Николай Егорович Жуковский как способного конструктора. Согласны ли Вы разработать чертежи изобретенной мною машины? При помощи таких машин в одну ночь будет совершен прорыв всего германского фронта, и Россия выиграет войну...»

Кстати, рекомендация, данная профессором Жуковским Стечкину и Микулину, неслучайна — они не только были его студентами в Императорском Московском техническом училище, но и приходились ему племянниками (друг другу были троюродными братьями). Лебеденко смог заинтересовать своей идеей не только сотрудников, но и военное ведомство. Была изготовлена движущаяся (от заводной пружины) модель машины в масштабе 1:30. Эту модель Лебеденко якобы даже демонстрировал Николаю II, а в качестве препятствий на этом показе будто бы использовались разбросанные по полу объемистые тома «Свода законов Российской империи» (эта аллегоричная картина, возможно, возникла позже уже в устных преданиях). Как бы то ни было, проект получил одобрение. Микулин стал «главным конструктором» проекта, Стечкин — главным расчетчиком. Часть расчетов для проекта помог выполнить Н.Е. Жуковский. Средства на постройку опытного образца выделили Всероссийский Союз городов и ГВТУ, работы, развернувшиеся с середины 1915 г., обошлись в солидную сумму — 210 000 рублей.

Особой заботой Лебеденко стала секретность, которая у него, судя по воспоминаниям Микулина и Стечкина, приобретала почти театральный характер. Узлы делали на разных предприятиях: корпус и башню — в крытом манеже возле Хамовнических казарм, колеса — на заводе в Люберцах (ныне Люберецкий завод мостостроительного оборудования), привлекли и Сормовский завод. Сборку начали на большой поляне близ площадки Орудиево — среди выросшего с той поры леса и сейчас можно найти остатки двойного вала, когда-то опоясывавшего поляну. Вдоль вала, видимо, стоял забор или частокол.

Выглядела машина весьма оригинально. К корпусу на передних решетчатых фермах крепились два 9-метровых ведущих колеса со стальными ободами таврового сечения и тангенциальными спицами (благодаря этому они напоминали велосипедные), а на наклонной задней ферме — поворотная тележка со встроенным хвостовым катком значительно меньшего диаметра. На машине установили два бензиновых двигателя «Майбах» по 250 л.с, снятых в исправности с германского «цеппелина», упавшего на русской территории. Двигатель давал 2000 об/мин, скорость вращения колеса должна была быть примерно 10 оборотов в минуту. В 1916— 1917 гг. Микулин и Стечкин пытались разработать собственный двухтактный двигатель АМБеС, который мог быть использован и для «колесницы», но эта работа была остановлена. Зато для «колесницы» разработали оригинальный привод ведущих колес: вращение на каждое из них передавалось от своего двигателя двумя обычными колесами автомобильного типа, прижатыми с двух сторон к ободу ведущего колеса железнодорожной рессорой и вращавшихся в противоположных направлениях, а колеса разного диаметра образовывали своего рода фрикционный вариатор с передаточным отношением 250:1, сокращалась длина трансмиссии. Расчеты обещали весьма приличную скорость хода — до 17 км/ч. Масса собранной машины составила около 40 т, высота — 9, длина — 17, ширина — 12 м. Из-за стремления поставить побольше вооружения корпус с башнями и боковыми спонсонами сильно отнесли назад (видимо, за неуклюжий вид Стечкин и Микулин прозвали машину «Нетопырем»). Вооружение должны были составить две 37-мм пушки в боковых спонсонах и два 7,62-мм пулемета в верхней и нижней вращающихся цилиндрических башнях. Но вооружение так и не установили — ГАУ выделяло пушки и пулеметы только на проекты, которые считало реальными и готовыми к практическому использованию. Бронирование — противопулыюе, листы катаной стальной брони крепились к каркасу корпуса с помощью заклепок и болтов. На испытаниях в августе 1917г. машина двинулась с места, сломала передней осью большую старую березу, прошла несколько метров по подготовленной гати, но, едва сойдя с нее, увязла хвостовым катком в грунте. Сказалось непродуманное распределение веса. Ведущие колеса пробуксовывали, оригинальный привод Микулина требовал доводки. В сложной лихорадочной обстановке тех дней новых средств выделить не могли. Еще раз машину пытались заставить двинуться своим ходом в 1918 г., и столь же неудачно. Доводкой машины не занимались, и, пожалуй, справедливо. А производство даже малой серии таких машин трудно себе представить.

Что же касается «колесницы Лебеденко», то ее единственный образец, разобранный в 1923 г. на лом, с легкой руки Микулина прозвали «Царь-танком».